10 июля 1938 года в Филадельфии (штат Пенсильвания) на свет появился Эдвард Ли Морган (Edward Lee Morgan) – один из самых инновационных и смелых джазовых трубачей 1960-х годов прошлого века.
Ли Морган, каким мы его знаем, не только был ярчайшим композитором и исполнителем стиля хард-боп, но и внёс огромный вклад в такое музыкальное направление, как модальный джаз, а также экспериментировал с фри-джазом. Стремительным и неожиданным вихрем он ворвался в джазовый мир середины 1950-х, поначалу заслужив себе славу естественного преемника своего учителя – безвременно ушедшего Клиффорда Брауна (в 1956 году великий трубач погиб в автокатастрофе). Однако Морган довольно быстро разработал свой собственный стиль, разбавив классические би-боповые мотивы более современными и оригинальными ритмами, мелодиями и гармониями. И только безвременная, трагическая смерть от пули из револьвера ревнивой подруги смогла помешать развитию его творческих планов, ведь если бы не этот печальный факт, наверняка расстановка «фигур» на пьедестале джазовых исполнителей первой величины оказалась бы несколько иной…
Совсем ещё мальчишкой Ли стал в ряды страстных поклонников джаза, учился на вибрафоне, постепенно всё с большим увлечением отдавая предпочтение трубе: с 10 лет он занимался с частным преподавателем, проявив исключительную музыкальную гибкость и огромный исполнительский потенциал. В итоге на тринадцатый день рождения от сестры и мамы юный вундеркинд получил в подарок желанный инструмент и продолжил обучение в «Mastbaum High School for the Arts», где также играл и на альт-саксофоне. Вскоре 15-летний мальчишка уже возглавлял свою собственную группу в Филадельфии с контрабасистом James ‘Spanky’ de Brest. И, кроме того, еженедельно в ночь на вторник он выступал как активный участник творческих мастерских в «Music City Сlub», где пересекался в джем-сейшнах с Джоном Колтрейном, Бенни Голсоном, Майлсом Дэвисом, Артом Блейки и Клиффордом Брауном.
В 1956-м, едва только Ли исполнилось восемнадцать, он записал свои первые два сольных альбома: «Lee Morgan Indeed!» с пианистом Хорасом Сильвером для лейбла «Blue Note» и «Introducing Lee Morgan» для «Savoy» с саксофонистом Хэнком Мобли. Примерно в то же время он впервые появился в составе знаменитого ансамбля «Jazz Messengers», когда Арт Блэйки приехал на гастроли в Филадельфию. И это при том, что его карьера делала новый стремительный, и очень важный виток: молодой самородок попал в поле зрения Диззи Гиллеспи, который недавно вернулся из турне по странам Южной Америки, и тут же превратился для Диззи практически в крёстного сына. Оказавшись под крылом столь знаменитого покровителя, Морган получал колоссальный опыт, передающийся ему вместе с массой возможностей для солирования, которые щедро раздавал ему маэстро (напомним блистательное соло Моргана в пьесе «A Night In Tunisia» на фестивале в Ньюпорте в 1957 году). Вот как рассказывал об этом контрабасист Пол Уэст, игравший тогда в оркестре: «Ли Морган и я попали в оркестр Гиллеспи в одно и то же время. Мы были настоящими молокососами. Ли было восемнадцать, а мне двадцать один. Я думаю, ничего более фантастического, лучшего не могло случиться с Ли в ту эпоху. Он был практически пацаном, но он был дерзким, весёлым и страшно смешным. Он в чём-то был похож на Диззи в детстве, на крошку-Диззи. Когда он играл соло в знаменитой пьесе «Ночь в Тунисе», чувствовалось, что он хочет быть самим Диззи – артистом, личностью. Этим он отличался от большинства молодых дебютантов. В его игре был характер, было своё. И он не старался показать своё умение, техническую виртуозность, он просто использовал опыт и талант, чтобы вложить это личное, одному ему свойственное, в игру. То же самое и делал Диззи».
Таким образом, почти полтора года до своего грядущего возвращения в группу Блейки Морган проходил прекрасную исполнительскую школу с Гиллеспи. Он уже успел появиться на нескольких ранних записях своего приятеля Хэнка Мобли и выдать несколько прекрасных соло в легендарном альбоме Джона Колтрейна «Blue Train» (1957), где играл на фантастической трубе с изогнутым раструбом, подаренной ему Диззи. Моргану едва только исполнилось 19, когда он приступил к записи «Candy» («Blue Note») – шестого из 25-ти альбомов, записанных им на этом лейбле. А в 1958-м, после того как Диззи Гиллеспи расформировал свой оркестр, он гастролировал с упомянутыми выше «Jazz Messengers», приложив руку к одному из самых известных альбомов группы – «Moanin».
Однако вскоре Морган внезапно исчез из поля зрения поклонников: по слухам, именно в коллективе Блейки он впервые попробовал героин. Неминуемо это обстоятельство стало для него личной трагедией со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая вынужденный «провал» в профессиональной деятельности: в 1961-м году он покинул группу и переехал в Филадельфию, где на протяжении двух лет отчаянно сражался с зависимостью.
В Нью-Йорк Ли вернулся в 1963-м в статусе победителя зелья, к тому же с массой новых идей и страстным стремлением скорейшей их реализации. И в результате на свет появился всесторонне успешный и самый знаменитый из всех его альбомов – «The Sidewinder», заглавный трек которого тут же попал в американские поп-чарты. По словам коллег, сам Морган был несказанно удивлён таким коммерческим успехом, считая, что, к примеру, в альбоме «Evolution», куда его пригласил тромбонист Grachan Moncur III, он звучал намного лучше. Но так или иначе, одно обстоятельство остаётся незыблемым: с момента триумфального возвращения Ли вступил в свой лучший творческий период, записывая один памятный альбом за другим.
На протяжении 1960-х он записал порядка двадцати сольных альбомов, включая великолепные пластинки «Search for the New Land» (1964), «The Gigolo» (1965), «Cornbread» (1965), «Delightfulee» (1966), «The Procrastinator»(1967), где ему аккомпанировали такие музыканты, как Хёрби Хэнкок, Уэйн Шортер, Бобби Хатчерсон, и множество других. В 1964-65-х он вновь играл с Артом Блейки, появившись на некоторых альбомах его «Jazz Messengers», а также аккомпанировал Маккою Тайнеру в альбоме «Tender Moments», в «Mother Ship» Ларри Янгу, Эндрю Хиллу в «Grass Roots» – и это лишь немногие из его многочисленных партнёров.
В течение всей жизни Ли Морган записывался и выступал более чем с 250 музыкантами и даже несмотря на наступающее время от времени наваждение старого героинового пристрастия, как мог, старался бороться с ним. В последние годы он отчаянно увлёкся политикой, став одним из лидеров «Jazz & People’s Movement» – джазового и народного движения, члены которого всеми возможными способами старались привлечь внимание общественности к правам «чёрных» музыкантов. Как раз в это время – в 1971 году – он собрал в своём коллективе замечательных музыкантов, включая мультиинструменталиста Senya Maupin и саксофониста Билли Харпера, пианиста Гарольда Маберна, контрабасиста Джимми Мерритта и барабанщиков Мики Рокера и Фредди Джета. И в этом составе трубач записал великолепный концертный альбом «Live at the Lighthouse», в котором всё яснее стали мерцать оттенки модального джаза, несмотря на то что при этом в груди Моргана билось сердце хард-бопового трубача. Последняя запись Ли Моргана, которая так и называется – «The Last Session» – была сделана всего лишь за пять месяцев до того, как 19 февраля 1972 года в нью-йоркском клубе «Slug’s Saloon» покинутая им любовница в припадке ревности остановила биение его сердца. Ли Моргану было всего 33 года, когда умолкла его труба, что стало одной из величайших трагедий в истории джаза. Но величайшая сила его голоса, то изящного и лёгкого, то напористого и дерзкого, настолько неповторима по красоте своих интонаций, что до сих пор будоражит воображение непредсказуемым поворотам сюжетных линий, которым не суждено быть прерванными…