Креативное и изобретательное осмысление джаза средствами кинематографа — причем как игрового, так и документального. Пятнадцать доказательств — в диапазоне от больших голливудских биографических полотен до образцов вольнодумного киноавангарда.
Публикуем материал «Ленты.ру»
Кадр из фильма «Связной» (The Connection), 1961, режиссер Ширли Кларк
Некоторые из лучших джазменов начала 1960-х — включая замечательного саксофониста Джеки Маклина — играют в «Связном» самих себя, убивающих время в ожидании драгдилера с героином (того самого связного из названия). При этом великий полнометражный дебют Ширли Кларк — не документалка, но вымысел, задействующий приемы документалистики (и персонажа-документалиста, снимающего кино о музыкантах) и благодаря этому задающий важнейшие вопросы о природе правды на экране как таковой. Конструкция не менее выдающаяся и хитроумная, чем многие блестящие джазовые сочинения.
Кадр из фильма «Птица» (Bird), 1988, режиссер Клинт Иствуд
Бравурный байопик джазового гиганта Чарли Паркера, снятый Клинтом Иствудом, впечатляет тем, как при эпических размахе и хронометраже (160 минут!) совсем не стремится к монументальности. Иствуд не претендует на исчерпывающий портрет героя и не провозглашает его величие. Вместо этого его кино буквально порхает по фрагментам из жизни Паркера, сохраняя за самим саксофонистом право — через музыку (все партии Паркера извлечены из его записей) — транслировать драматизм своего характера. Иствуд лишь старается не отставать — и снимает эпизоды на сценах джазовых клубов с почти экстатическим, религиозным трепетом.
Кадр из фильма «Проходя сквозь» (Passing Through), 1977, режиссер Ларри Кларк
Тайный шедевр афроамериканского кино, десятилетиями остававшийся недоступным широкой публике, «Проходя сквозь» был провозглашен одним французским критиком «единственным подлинным джазовым фильмом в истории кино». Французы, как и критики, склонны к преувеличениям — но это не тот случай. Рассказывая историю о попытке только что вышедшего из тюрьмы саксофониста бросить вызов полукриминальным белым дельцам музыкальной индустрии, Ларри Кларк стремится быть в своих режиссерских решениях не менее радикален, чем его герой и чем все главные революционеры джаза, — заливает кадр глубинными волнами цвета, глушит диалоги музыкой, выводит, наконец, высказывание об искусстве до уровня политического заявления, одним ловким монтажным решением уравнивая джазовый сеанс коллективной импровизации и панафриканскую борьбу за независимость.
Кадр из фильма «Любовь Сильви» (Sylvie’s Love), 2020, режиссер Юджин Эш
Большая часть игровых фильмов, представленных в этой подборке, снята десятилетия назад. «Любовь Сильви», впрочем, доказывает, что изобретательный фильм о джазе, верный не только духу этой музыки, но и реалиям ее бытования, возможен и в наши дни. История сложных отношений телевизионщицы и саксофониста в фильме Юджина Эша разворачивается на рубеже 1960-х — и режиссер не только выстраивает сюжет вокруг турбулентных перемен в коммерческой судьбе джаза, но и воссоздает на экране стиль классического Голливуда — от выразительной значительности композиций до остроты, резкости драматургии.
Кадр из фильма «Слишком поздний блюз» (Too Late Blues), 1961, режиссер Джон Кассаветис
Первый студийный фильм великого Джона Кассаветиса принято считать компромиссным — а зря. Герой «Слишком позднего блюза», одаренный джазовый пианист по прозвищу Призрак мечется между подлинным, по-настоящему свободным творчеством и перспективой коммерческого успеха, между хрупкой начинающей певицей и необходимым для самореализации уединением. И Кассаветису удается воплотить этот надлом то в жестах, то в монтажных склейках, то в той внутренней интенсивности, которая ощущается во взгляде играющего Призрака поп-певца Бобби Дэрина (кто бы мог подумать!).
.jpg)
Кадр из фильма «Полночный джаз» (Round Midnight), 1986, режиссер Бертран Тавернье
Вдохновленная судьбами двух мятущихся гениев бибопа — саксофониста Лестера Янга и пианиста Бада Пауэлла — картина Тавернье повествует о странной, неожиданной дружбе парижского лузера-иллюстратора и пожилого, стремительно угасающего чернокожего джазмена. Через фигуру последнего, которого выдающийся музыкант Декстер Гордон играет буквально тенью живого человека, Тавернье удается объяснить, почему многие легенды джаза так яростно убивали себя наркотиками и алкоголем — их посвящение музыке было столь интенсивным, что иных эффективных способов взять паузу попросту не было.
Кадр из фильма «Орнетт: Сделан в Америке» (Ornette: Made in America), 1985, режиссер Ширли Кларк
Ширли Кларк, пожалуй, можно смело считать главным джазовым кинорежиссером в истории: спустя четверть века после игрового «Связного» она сняла еще и образцовый документальный фильм о гении фри-джаза Орнетте Коулмане. Музыка Коулмана стремилась к абсолютной свободе — и таков же фильм Кларк, создающий портрет музыканта через непредсказуемый калейдоскоп образов, слов, идей, скачков режиссерской мысли, впечатляющих не меньше, чем авангардные импровизации самого Коулмана.
.jpg)
Кадр из фильма «Сан Ра: Радостный шум» (Sun Ra — A Joyful Noise), режиссер Роберт Магге
Композитор, пианист, поэт, философ, Сан Ра был, возможно, самой многогранной и эффектной фигурой среди всех великих революционеров от джаза — и Роберту Магге в документалке «Радостный шум» удалось практически невозможное. А именно не только в достойной экстатической музыки Сан Ра, изобретательной манере запечатлеть выступления его оркестра, но и — благодаря не менее оригинально снятым (то в музейных залах с египетским искусством, то на крыше высотки в Филадельфии) разговорам с самим артистом уловить суть его стремящейся к космизму и при этом проникнутой политическим протестом философии.
Кадр из фильма «Я называла его Морган» (I Called Him Morgan), 2016, режиссер Каспер Коллин
Судьба одного из самых талантливых трубачей 1950-1960-х Ли Моргана была и без того одной из самых трагических во всем пантеоне великих джазменов — так шведский режиссер Каспер Коллин в своем доке находит для рассказа о Моргане совсем душераздирающее измерение. В основе «Я называла его Морган» лежит пленка с интервью жены Моргана Хелен, записанным незадолго до ее смерти: это Хелен вытащила трубача из бездны героиновой зависимости — она же застрелила его в приступе ревности. Ему было всего 33.
Кадр из фильма «Джаз в летний день» (Jazz on a Summer’s Day), 1959, режиссер Берт Стерн
Луи Армстронг и Дина Вашингтон, Телониус Монк и Чико Хэмилтон, Джо Джонс и Джимми Джуфри — снятый на Ньюпортском фестивале 1958-го фильм Берта Стерна запечатлевает джаз и многих его великих проводников в один из самых пиковых для жанра исторических моментов. Более того, Стерн, снимая этих и других легенд на сцене, еще и добивается редкой для концертного кино музыкальности изображения. Блестящий, то есть, документ эпохи, который, впрочем, заслуживает некоторой критики за то, что пытается выдержать расовый баланс, предоставляя экранное время не самым значимым для истории джаза белым артистам — и при этом не показывая выступления Майлза Дэвиса и Сонни Роллинза, которые были среди хедлайнеров Ньюпорта-1958.
Кадр из фильма «Космос — отличное место» (Space is the Place), 1974, режиссер Джон Кони
Идеальную пару с ранее упомянутым в этой подборке документальным «Радостным шумом» составляет, конечно, «Космос — отличное место», пожалуй, до сих пор главный образец афрофутуризма в кино, сценарий к которому Сан Ра написал сам (он же вместе с членами своего оркестра сыграл в этом поразительном кино главные роли). «Космос» с легкостью проводит от фри-джаза дорожку прямиком на небеса — к межпланетарной утопии, где только и может достигнуть полного высвобождения могучий потенциал угнетаемого на Земле черного человека.
Кадр из фильма «Блюз о лучшей жизни» (Mo’ Better Blues), 1990, режиссер Спайк Ли
Родной отец Спайка Ли, пожалуй, самого значительного афроамериканского режиссера, Уильям Ли сделал завидную карьеру как джазовый басист и композитор. Нет, то есть, ничего удивительного в том, что его сын уже в начале карьеры отдал дань уважения родителю и делу всей его жизни, сняв бойкое и борзое кино о джазе, хлещущее зрителя скорсезевскими монтажными ходами не хуже чем иные джазовые прогрессии делают это со слушателями. Среди прочего — одна из лучших ролей Дензела Вашингтона, играющего здесь трубача, который упрямо доводит себя до исступления не только на сцене, но и за ее пределами.
Кадр из фильма «Билли» (Billie), 2019, режиссер Джеймс Эрскин
Из множества типовых музыкальных документалок, преуменьшающих величие своих героев одной лишь приверженностью банальному канону, этот портрет Билли Холидей выделяется оригинальностью ракурса. Не в меньшей степени чем о гениальности певицы и ее сложной судьбе, «Билли» оказывается посвящен журналистке Линде Кюль, в семидесятых посвятившей восемь лет работе над книгой о Холидей и погибшей при странных обстоятельствах, не успев ее закончить. Сотни взятых Кюль интервью с современниками и близкими артистки составляют фундамент «Билли» — и складываются не только в портрет самой певицы, но и в трагическую историю об одержимости, которую джаз может провоцировать в своих поклонниках.
Кадр из фильма «Крик джаза» (The Cry of Jazz), 1959, режиссер Эдвард О. Блэнд
Эдварду О. Блэнду в этом впечатляющем прямотой и ясностью мысли фильме-эссе о природе джаза удается не только внятно обрисовать всю историю жанра (помогает вездесущий Сан Ра и его ансамбль, в кадре и за кадром наглядно иллюстрирующий ход мысли режиссера) — но и буквально на пальцах объяснить политическую природу джаза, искусства, которое могло быть рождено только чернокожими американцами. И ими же символически убито — для того, чтобы стать еще более полным отражением горькой метафизики выпавшей афроамериканцам доли. Образец музыкальной критики будущего — тем более ошеломительный, что реализован он в конце 1950-х.
Кадр из фильма «Монк» (Monk), 1968, режиссеры Майкл Блэквуд, Кристиан Блэквуд
На долгие годы канувшая в забвение и, к счастью, в прошлом году заново выпущенная на Amazon двухчастная документалка братьев Блэквуд о Телониусе Монке не стремится к тому, чтобы охарактеризовать и контекстуализировать жизнь своего великого героя — но вместо этого преуспевает в чем-то даже более амбициозном. А именно в прямом погружении (посредством сцен концертов и репетиций, поездок и будничных дел) в повседневную жизнь одного из самых влиятельных джазовых композиторов — жизнь, которая проходит в непрестанном диалоге с музыкой. Этот диалог через внимательные, проникнутые интересом кадры Блэквудов проявляет себя в первую очередь разговором о человеческой природе.