Скотт ЛаФаро (Rocco Scott LaFaro) родился в Ирвингтоне (штат Нью-Джерси). Он вырос в музыкальной семье (его отец играл на скрипке во множестве биг-бэндов). Семья Скотта переехала в родной город родителей (Женева, штат Нью-Йорк), когда ему было пять лет.
Он начал играть на фортепиано в начальной школе, в средней школе освоил бас-кларнет, который в старшей школе уступил место тенор-саксофону. И лишь в 18 лет, летом перед поступлением в колледж, узнав, что от абитуриентов музыкального отделения требуется владение струнным инструментом, он обращается к контрабасу. Существует также иная версия его знакомства с инструментом. Ещё будучи участником школьного оркестра, он попросил свою подругу – басистку Гейл Браун – показать ему её инструмент, правильное положение рук, пальцев и расположение позиций. Но он продолжал играть на саксофоне до тех пор, пока не повредил губу во время игры в баскетбол. Позже ему довелось послушать известного в те годы басиста Лероя Виннегара в местном клубе, и это возродило его интерес к инструменту.
Как бы то ни было, на три месяца учёбы в Колледже Итака (Итака, штат Нью-Йорк) ЛаФаро решает сосредоточиться на контрабасе. Он поступил в колледж, чтобы заниматься академической музыкой, но бросил его в начале второго курса, присоединившись к Бадди Морроу и его бэнду, с которым и оставался до сентября 1956 года. После гастролей по стране он покинул оркестр, решив попытать удачи на музыкальной сцене Лос-Анжелеса. Здесь он быстро находит работу и приобретает известность как один из лучших молодых басистов.
В 1959-м, после множества выступлений с такими светилами, как Чет Бейкер, Виктор Фельдман, Стэн Кентон, Кэл Чейдер и Бенни Гудман, ЛаФаро присоединяется к Биллу Эвансу, недавно покинувшему секстет Майлса Дэвиса. Именно с Эвансом и барабанщиком Полом Мотяном ЛаФаро развивает собственный контр-мелодический стиль, который и становится отличительной чертой его игры. ЛаФаро сменяет Чарли Хэйдена на посту басиста Орнетта Коулмана в январе 1961 года и принимает участие в его экспериментах в области фри-джаза: в частности, альбом Коулмана «Free Jazz», положивший начало этому явлению в джазе, записан с ЛаФаро.
«Скотт был видным парнем – молодой, энергичный. Волосы вьются немного, светловатые – итальянского типа, но светлые. Его тянуло пробовать все подряд, лишь бы не полное барахло, чтобы не терять время зря. Но он обращал внимание и на то, что другим не показалось бы достойным. Очень хорошо разбирался, где настоящее. Скажем, не отказывался играть в традиционном стиле, понимая, что это может ему очень помочь в том, чего он хотел достичь. Скотт по жизни зажигал на всю катушку, но ни с какими наркотиками возиться не желал. Ну, может быть, иногда покурит травки, но это все так. Физически он был такой, очень чистый чувак». – Билл Эванс.
Музыкант погиб через два дня после выступления со Стэном Гетцем на джазовом фестивале в Ньюпорте, через десять дней после записи двух живых альбомов в составе трио Билла Эванса – «Sunday at the Village Vanguard» и «Waltz for Debby» – альбомов, считающихся одними из лучших живых джазовых записей.
Вечером 5 июля 1961 года ЛаФаро с другом после концерта заехал к каким-то знакомым. «Они были сильно набравшись, поэтому я (Гэп Манджоне, пианист, гостивший в том же доме) сказал им – «Оставайтесь». Фрэнк (Оттли, друг ЛаФаро) с хозяйкой ушли, а мы со Скоттом остались в гостиной, пили кофе, слушали пластинки. Я поставил Чета Бейкера, и вот вам ирония, Скотт сказал тогда: «Одна из величайших американских трагедий. Чет мог бы добиться такого же успеха, как Майлс, а вместо этого – наркотики, тюрьма, и все к черту». Часа через три Скотт был уже в сознании, но очень усталый. Когда эти вернулись, он настоял на том, чтобы сразу же ехать обратно, хотя мы пытались их оставить, дать ему отдохнуть немного. Ну, Скотт и Фрэнк влезли обратно в машину, огромный такой «Крайслер», контрабас в багажнике, и поехали к шоссе, по дороге номер 20. А потом я прочел, что они врезались в дерево, машина сгорела. Оба погибли».
Скотт ЛаФаро промчался по джазовому небосклону как яркая комета, оставив свой неизгладимый след. Как басист он поражал своих современников, не говоря уже о басистах ранних школ. Сам же он очень часто был не доволен своей игрой, все время сомневался, хорошо ли он играет на басу.
Скотт ЛаФаро был первым из басистов 60-х, которые начали освобождать свой инструмент от давно устоявшихся ограничений, больше обращая внимание не на поддержание метрического пульса, а на создание ритмически оригинальных и зачастую чисто мелодических линий во всех ансамблях, где он работал. Он был музыкантом ранга Эрика Долфи.
Хорошо зная «традицию», он, отталкиваясь от нее, шел к новому. Его манера аккомпанемента напоминала сольную игру, а сольная игра напоминала игру на низко настроенной «фламенко»-гитаре. Слушая его игру, не верилось, что это играет контрабас.
За 7 лет игры на контрабасе он оставил настолько яркий след в джазе, что после его смерти на основе его записей была выпущена школа импровизации.